Поздравления юбиляру
Серце в краплi океану
Біографія сучасного поета - це його книги. Лірика любовна і громадська, патетика і ніжні роздуми над вічною загадкою буття,яка криється в малій краплі моря-океану.
Як мало хто з миколаївців,наш vis-a-vis В’ячеслав Качурін овіяний легендами морів та океанів, адже не просто співав осанну морякам і корабелам, поглядаючи на каравани кораблів із берега. Ні, в його життєвому послужному списку - нелегка праця на китобійній флотилії, де він прилучав до наук молодих моряків-китобоїв і морячок, майже десятиліття був директором вечірньої школи.
Як не парадоксально, за фахом поет - фізик і математик, а вчительську освіту здобув на фізико-математичному факультету Миколаївського державного педагогічного інституту імені В.Г. Бєлінського в далекі 60-і. В числі його друзів - академіки і професори, капітани далекого плавання, генерали та адмірали. Дійсний член Миколаївського морського зібрання, В’ячеслав Качурін і тепер часто виступає перед сивочолими китобоями, військовими моряками та воїнами ЗСУ, для кого доблесть і честь - знакові поняття доби, які часи не стояли б надворі.
Вірність морській темі - лейтмотив і знакова прикмета найновішої книги В. Качуріна "Океан впадает в небо", яка розійшлася небувалим тиражем у недавній "довоєнний" і вже "воєнний рік". Океанська ностальгія сфокусувала в собі найкращі, перлинні зразки лірики нашого співця світового безмежжя.
Як ніхто інший, і я засвідчую:швидкоплинний час у ліриці В.Качуріна ХХІ століття огранюється всіма гранями того "магічного кристалу", про який писав класик. І хоча тематичні обшири сучасного рапсода незмінно збагачуються, проте кардіограма поетового серця така ж витончена в своєму темпоритмі, як і замолоду, коли до читача приходили перші поетичні збірки вчителя-китобоя, зокрема, його збірка "Берег волны".
Він став членом Спілки письменників у далекому 1974-му, в рік заснування Миколаївської філії СПУ, коли в осонцені кабінети приходили творці поезії та прози небувалого хисту - досі читачі питають у бібліотеках поетичні книги Еміля Январьова та Валер"яна Юр’єва, Валерія Бойченка і Леоніда Вороніна, романи Михайла Божаткіна та Івана Григурка, Олександра Зими і Кирила Курашкевича, Віктора Подольського...
В’ячеслава Качуріна оточувала особлива аура - морська. Поетична і мелодична, адже він іще з молодих літ модерував себе як поет-бард. І нині, удостоєний престижних премій імені трьох Миколаїв - Аркаса, Ушакова, Гумильова - з небувалим піднесенням грає авторські свої та класичні бардівські пісні.
У далекому ХХ столітті - спомини про наше тріо з Іваном Григурком на Єланеччині, Новоодещині, наш дует на БАМі, трансконтинентальний круїз до земляків-мостобудівників. Миколаїв-Москва-Красноярськ-Благовещенськ-Тинда-Беркакіт-Олондо. Майже сорок років пройшло,відійшло багато рідних людей, а скарбом пам’яті - ціла бібліотека книг лірики і дитячих книг, до яких тягнуться дорослі й малі читачі.
Неймовірно радісно усвідомлювати: життя триває, нові поезії творяться,книги виходять. У наш божевільний, огненний час лише поезія та епіка не дає людям озлобитись до краю. Це мені нагадує дарунок із зони вічної мерзлоти, коли нам із Качуріним дарували кімнатні квіти на трасі Байкало-Амурської магістралі, коли музику ВІА "Орбіта" і наші вірші слухали зі сльозами на очах.
Океан відбивався в сльозині того незабутнього вечора-концерту!
Дмитро Кремiнь
Вячеславу Тимофеевичу Качурину
с 75-летним юбилеем
Коль на пороге юбилей,
То в рифму просится: «Налей!»
Нальем, конечно! И с любовью
За Ваше выпьем мы здоровье.
Дай Бог Вам долгих-долгих лет,
Наш замечательный Поэт!
Пусть Вас не покидает Муза,
И слава будет не в обузу,
Когда от Вас поклонниц тьма
В который раз сойдёт с ума,
Поддавшись на аккордов чары!
Пусть верно служит Вам гитара,
И вдохновенье всякий раз
На крыльях Вам несёт Пегас!
Наш гениальный Мастер Слова,
Стихов и песен много новых
Вам написать на радость всем!
Ну и, конечно же, затем
Из всех своих стихотворений
Издать «Собрание сочинений»!
А в жизни города культурной
Пусть некий сайт литературный,
Где Вы Редактор самый Главный,
Всегда такой же будет славный,
Чтоб каждый день его «до дыр»
Опять зачитывал весь мир!
Чего ж ещё Вам пожелать?
Не огорчаться! Не хворать!
И чтоб не только в День рожденья
Отличным было настроенье!
Пусть благоденствует семья!
Пусть любят искренне друзья!
Хотя, о чём тут говорить:
Вас разве можно не любить?!
А потому без промедленья
Мои примите поздравленья
И пожелания затем!
С любовью (как всегда!),
Л.М. (Лариса Матвеева)
Слава Славе!
На все проходит мода. На дальние плаванья, на поэтов-бардов, на первых любовников, на гимнописцев даже на всеобщих друзей. С годами романтика вянет – реальность затягивает.
Вячеслав Качурин с подъемом согласился ходить на китобазе к Антарктиде за китами. Роскошные стихи, в духе комсомола, писал в океане.
По обшивке волны бьют отвесно.
Как вы там, друзья, на берегу?
Я сейчас за вас несу ответственность,
Вашу честь и славу берегу.
В третьем походе вдруг заметил, что вокруг только вода, а на борту не разделанные туши горой и запахи китового жира сильнее озона. И на камбузе пища однообразна, а в компании одни просоленные и грубые работяги, мало похожие на морских волков из Джека Лондона и Греев из Александра Грина. И любой попутный порт, любой клочок земли вызывал умиление:
Хоть чужая, а все же земля.…
Так и не став капитаном, даже не приордев и не обеспечив запасами семью, лишь поняв, что романтики в море мало, а скуки – много, Слава оставил борт океанского судна.
К тому времени, при потворстве бризов и пассатов, одиночества и, как оказалось, на удивление ему самому, чуткая и отзывчивая душа – Качурин заиграл на гитаре, запел лирические мелодии своего сочинения – то, что возвело его в первые барды края.
Над лиманом парус белый
И акации в снегу:
Вижу город корабелов
На высоком берегу…
Однако и сюда вмешалась житуха. Соловья баснями не кормят, а барду в провинции не прокормить семью. Где только не подвизался бедный поэт!
И на раутах с гитарой, и на кукурузном поле с тяпкой, и в Доме творчества с почетным правом писать за других и уступать другим свои творческие находки.
Пожалуй, лучшее время у него было в литературном объединении «Стапель». Не всякий сочиняющий сочиняет талантливо. Но под чутким глазом Качурина, при его советах и правках «стапельцы» иногда печатали такие строки, что руководитель ими гордился, а проповедники дробили их на цитаты.
Видавший виды пиджачок, брючата:
шагает лысый мужичок куда-то.
. …на шее тоже ничего, бешь в брюках:
жена, как видно, у него – падлюка…
О Славе, как первом любовнике, шла речь не в смысле театрального амплуа.
Качурин долго был очень красивым. Отец-мать одарили его ростом, чертами, кудрями, замедленной, похожей на вдумчивую, манеру общения, скрытым, как говорят коллеги, исподтишка – юмором. А комплекцию он сам себе сделал - штанга, перекладина – мастер спорта по тяжелой, но не давшей мужику растолстеть, атлетике. Ну, иди не кастинг к дочерям сильных мира нашего и получай дом и дачу и лимузин в придачу. Так нет – остановился на довольно незажиточной Лене, у которой и приданного всего было: личико, фигурка, ум и огромный талан рукодельницы. И сразу пошли дети. Обаяшки, в маму красотой и в папу остроумием:
- Солнышко, ты к зиме готовишься?
- Готова. Есть шубейка, скороходы, санчата!
Это в три годика! Ну как такой компании не быть верным? И тут поэт-песенник не извлек из нашей слегка вывихнутой жизни выгоды. Если, разумеется, не считать главного: прочная семья и верность ей на многие, на все годы.
Неожиданно кое-какие доходы давала, так называемая, общественная деятельность. Легкое перо Качурина сильно использовали организации и учреждения, вожди разных уровней и боссы.
- Вячеслав Тимофеевич, слыхал, у моряков есть гимн, а у нас, у портовиков, нет. Сочини, чего тебе стоит.
- И нам гимн, национальным меньшинствам. За ценой не постоим.
- И нам, высшей школе…
Шутя-любя, на автомате, как выражался сам поэт, он сеял эти гимны, пока ему не зарябило в очах и не стало тошно. Потом обозвал себя по-украински: «гимнописцем» и бросил это производство.
К тому времени популярность Вячеслава Качурина зашкаливала. Понятно, не гимны принесли ее. Еще когда он плавал, в центральной библиотеке шел вечер поэтов. Перед началом, к автору этих записок, который к тому времени написал пару книг и воображал себя писателем, подбежали студентки:
- Позвольте автограф.
Я достал перо, взял из милых ручек книжки. И тут вопрос:
- Вы Вячеслав Качурин?
- Качурин в дальнем плавании. Я Маляров.
- Ум-м-м, - девчонкам вроде больно стало.
Они в четыре руки выхватили свои книжки и убежали.
На другом вечере опытная ведущая, захлебываясь, объявила:
- А закончим мы наш торжественный концерт песней нашего любимого, нашего знаменитого барда, который написал для нашего города этот шедевр… И слова и музыку… Песня нашего знаменитого барда Вячеслава Качурина!
И хор ударил песню на слова Лисянского и на музыку Долуханяна! Зал яростно аплодировал!
Так вот: все проходит. Но пришел крупный юбилей – семьдесят пять годочков. Ничего себе - эдак через десять лет он догонит меня по возрасту!
Пора сложить руки на животе и отмаливать грехи молодости. Так нет же – Вячеслав Тимофеевич возится с масштабным проектом, с международным журналом «Николаев литературный». Не дает заплесневеть старым мастерам слова, открывает способности, а то и таланты среди молодежи. В общем, не угомонился человек. И пишет, и издается и, что самое существенное, читается, и поется даже с эстрады, даже на кухне!
Уходят годы молодые,
Уходят старые друзья…
Одни поспешностью, другие
Высокомерием дразня.
Они незначащие речи
Ведут, наткнувшись на меня;
И все короче наши встречи,
Все холодней день ото дня.
Я не решусь спросить совета,
Лишь затаю печаль мою.
- Друзья былые, вы ли это?
Я вас совсем не узнаю…
А дальше еще страшнее. Чувствуете разницу между давним стихом поэта и нынешним? Читайте Качурина, поймете, что есть эволюция, а за нею и мудрость.
Коллега по ремеслу Анатолий Маляров
Поэзия моря
Дорогой Вячеслав Тимофеевич, рад поздравить тебя с наступающим юбилеем и сказать несколько важных и теплых слов о тебе и твоем творчестве.
Это хорошо, когда у морского города есть свой поэт, за плечами которого тысячи морских миль! В Николаеве – это Вячеслав Качурин! Мне особо понятна твоя морская романтика, навеянная месяцами расставания с близкими и друзьями и долгожданными встречами на берегу. А еще в твоей поэзии много чисто морских, профессиональных строк, которые могли родиться только непосредственно на кораблях, в море. Тебе удивительно повезло, что в молодости ты работал преподавателем на огромных морских китобойных и рыбопромысловых базах, учил моряков в дальних морских походах, и это прошло красной линией через твои произведения.
Давно уже запрещён лов китов, этих уникальных, миролюбивых и незлобных созданий природы, более древних на Земле, чем человек. Еще во времена, когда их лов был разрешен и наращивались средства для их уничтожения, у тебя справедливо возникал внутренний протест против этого. Не могу не привести здесь поразительные строки, из твоего стихотворения «Охота на кашалота», которые всегда поражают, когда их слышишь, и заставляют сжаться сердце. Это гениальное произведение, достойное самых больших экологических наград.
Тот выстрел был рассчитан тонко:
У гарпунёра верный глаз.
Но не заметил он китёнка,
Что рядом с самкой плыл как раз.
Как он в крови ее метался!
И, носом тычась ей в бока,
Всё повернуть её пытался,
Чтоб дотянуться до соска.
Так и не сжалилась ни разу
Над ним беспомощная мать.
Он плыл за ней до самой базы
И ничего не мог понять.
Мы как-то сразу сжали плечи
И всё поднять не смели глаз,
Когда почти по-человечьи
Он из воды взглянул на нас.
Потом, как с матерью простился,
Он так кружился по волнам,
Как будто на руки просился,
Как будто жаловался нам…
По сути, именно в дальних походах, появились первые стихи В. Качурина, и море, безусловно, наложило отпечаток на всю его творческую жизнь. Среди нескольких десятков изданных им сборников, назовем только некоторые, морские: «Там, где полюс недалек» (1978), «Открытый океан» (1979), «Перо альбатроса» (1987), «Пора, капитан» (1987), «Корабельная юность моя» (1999), «Ходовые испытания» (2000). Я хорошо знаю, как трудно находиться несколько месяцев в море, не все это выдерживают. Сходив в рейс, многие больше в море не возвращаются.
Твои стихи удивительно хорошо ложатся на музыку, ты исполняешь их под гитару перед друзьями и большими аудиториями. Песня «Николаевский вальс», написанная с композитором Евгением Долговым – одна из лучших на твои стихи, и ее можно услышать во время различных общественных мероприятий, проводимых в городе. Мелодичная и патриотичная она вполне могла бы стать гимном Николаева.
С рожденья ты стал мне и братом, и другом,
Мечтой и любовью, началом начал.
Ты звонкая песня над медленным Бугом,
Родной Николаев – мой главный причал!
Несмотря на трудности морской жизни, известна вечная проблема моряков: в море все их мысли о близких на берегу, а сойдя на берег, они скучают по морю и стремятся вновь туда возвратиться. Хочется вспомнить еще одну романтическую песню, рожденную разлукой, и посвященную жене Вячеслава – Эле. Эту песню каждый моряк может примерить на себя и не ошибется, если почувствует, что она написана и для него. В песне, передающей волнующую атмосферу встречи после долгого рейса, есть много строк, буквально пахнущих морем.
Снежинки сыплются с ветвей,
Вдали слышны оркестра звуки,
И я опять к любви твоей
Швартую месяцы разлуки.
А ты бежишь через пургу
И слезы варежкой стираешь.
И всё понять я не могу –
Смеёшься ты или рыдаешь.
Мы познакомились и сблизились, когда в конце 1990-х годов я стал публиковать в местной печати статьи о строительстве авианосцев и пришел в литературное объединение «Стапель». Его возглавлял тогда Вячеслав Качурин. Он первым держал в руках подготовленные к печати макеты моих книг. Помню, какое впечатление произвела на него книга «Журналисты… История и судьбы». Вячеслав сказал, что эта книга имеет не меньшее значение для истории Николаева, чем написанные мной книги об авианосцах.
Я рад, что мы стали друзьями, нас объединяет море, слово и музыка. Прожив жизнь, я понял, что впитанные с детства родной язык и песни дают ощущение человеку принадлежности к своему народу и своей Родине.
Валерий Бабич
А було це так…
Мені в житті пощастило – зустріла дружню, харизматичну, веселу людину. А було це так.
Я, молода дівчина, переїхала з районного містечка Арбузинка до Миколаєва. Працювала в молодіжній газеті «Ленінське плем’я». Це був своєрідний осередок молоді. До редакції приходили початківці-журналісти, інтелігенція міста.
Одного разу до редакції завітали два красивих мужчини – високий з густою білою шевелюрою Еміль Январьов та трохи нижчий, усміхнений також з густою, але не сивою, шевелюрою В’ячеслав Качурін. З тих пір цих двох друзів я бачила часто, бо в нашій редакції працювала дружина Еміля – Людмила Костюк. Та не лише ця обставина приводила цих людей на вул. Маяковського, 16. Тут працювали їхні друзі, на сторінках газети друкувалися їх вірші.
Я зі Славою відразу ж подружилися, бо до душі припали не лише вірші, а й пісні, які він виконував під гітару з неймовірною майстерністю. Качурiн уміє так писати тексти, що я мимоволі індитифікувала себе з героями його віршів, пісень.
Ще міцнішою наша дружба стала, коли В’ячеслав Качурін очолив літературне об’єднаня «Стапель» Чорноморського суднобудівного заводу. На той час я уже працювала на ЧСЗ в редакції радіо «Чорноморець» і була давнім членом «Стапеля». Засідання проходили щомісяця і до людини з великим поетичним досвідом, доброзичливої, щирої потягнулася заводська інтелігенція - Альбіна Біжан, Валетина Вілкул, Юрій Соколов, Валерій Бабич, Наталя Іванова, Игорь Мальцев та багато інших. Засідання проходили надзвичайно цікаво. В’ячеслав Качурiн стимулював творчий потенціал слухачів. Але були не лише обговорення творчості, а й відзначення виходу поетичних збірок, днів народження. І, як правило, Вячеслав дарував присутнім пісні. Власне, щозасідання звучали пісні під гітару, піаніно. Та, головне - творчість. Незважаючи на свою сором’язливість, я також читала свої оповідання. За ініціативи Качурiна мене було обрано його заступником. У разі його відсутності вела засідання.
Вся біографія поета – у його віршах. Тому разом з автором я побувала і на китобійній флотилії, і на БАМі, і Півночі.
Для Слави важлива оцінка читача, встановлення з ним «живого контакту». Саме тому важко назвати бодай одну бібліотеку, чи навчальний заклад області, де б він не побував. Як викладач Першої української гімназії ім. М. Аркаса запрошувала учнів на творчу зустріч з відомим письменником. Діти довго знаходились під враженнями Славиного поетичного слова, навіть написали про цю зустріч свої відгуки.
Вячеслав завжди готовий прийти на допомогу. Коли я звернулася до нього за рекомендацію до Національної спілки письменників України – відразу ж відгукнувся, рекомендував і щиро вболівав. Одним із перших привітав зі вступом до НСПУ.
Ціную веселу вдачу свого побратима по перу і навіть бачу, коли у його на диво гарних світло-сірих очах які випромінюють щирість і дружелюбність, народжується черговий жарт.
І пісні, і вірші і веселі історії і іскрометні жарти готова слухати без кінця. Довгої життєвої дороги, мій друже!
Віра Марущак
Учителю...
Учитель! Перед именем твоим…
Позволь смиренно преклонить колени!
Так годы летят,с быстротой молниеносной…Так хочется ухватить эту «молнию» за хвост и придержать хоть на какое-то мгновение,вернувшись в детские и юношеские годы…
И память возвращает в ту маленькую деревеньку, где бегали мы в школу с разлетающимися косичками-бантиками, где ждала нас радость общения с молодым учителем,только что приехавшим из «какого-то нового города».
И этим преподавателем был Вячеслав Тимофеевич Качурин. Какими скудными словами отразились в автобиографии эти годы его работы в Каштановской школе: «работал в степном Крыму»…Но сколько жизни, судеб, памяти оставил он за это короткое время взрослым и детям своим светлым характером жизнелюбия и радости! Нам, ученикам, его уроки казались волшебными…,познания приобретались вместе с музыкой, вниманием к каждому и счастьем общения. А жители села толпами стояли у клуба, чтобы попасть на концерты Вячеслава Тимофеевича, организованные вместе с педагогами. Такого перевоплощения в радость наша деревенька ещё не видела…!!! И в память,как в гранит,врезался на целую жизнь его необыкновенный облик лучезарного времени и имя…Качурин.
Более полувека прошло с этих незабываемых моментов…и с каким восторгом,трепетом мы, его ученики, читая талантливые поэтические строки или слушая его песни, с гордостью отмечаем - это НАШ УЧИТЕЛЬ!
…И дарим Вам свои минутки памяти в Вашу честь:
Дорогой Вячеслав Тимофеевич!!! Примите же искренние поздравления с юбилеем и самые наилучшие пожелания крепкого здоровья и дальнейших успехов в вашем великом творчестве!
Надежда Ермакова, Заслуженный работник образования, г. Симферополь.
Случай на остановке
Ноябрь, суббота, выходной. За окном туман, в доме тоскливо. Неймётся. Податься бы куда-нибудь? Куда? Выйду на улицу, оно само поведёт.
Вышла на остановку. О, музыка! Что - то знакомое... Ой, так это ж Качурин "Николаевский вальс" поёт. Хорошо всё- таки, что из дома выбралась. А откуда музыка? Да вот же 44 маршрутка отстаивается, дверь нараспашку. Хороший вкус у водилы; не кого-нибудь, а Качурина слушает. Но тут маршрутка покатила делать план, а Качурин всё поёт, только уже " Облетели листья с тополей". Верчу головой, напрягаю слух.
Сам собой взгляд мой натыкается на металлический решётчатый забор чёрного цвета на противоположной стороне улицы Бутомы, звук явно оттуда. А за забором то, Господи , помилуй, морг... Оттуда же в последний путь провожают! Нервозно тру виски, с каких это пор барды по моргам поют? Хлоп! Шандарахнуло меня по темечку: а ведь Высоцкого провожали под его песни, и Окуджаву тоже...Ой, мамочка...а а а а !
Неужели помер мой друг-поэт, раз песни его возле морга звучат? Ну да...То-то он бледный ходил в последнее время, намедни мельком из троллейбусного окна его видела, так бледный был. Сердце наверное, а может почки. Вот ведь только в конце сентября на фестивале "Песни старого Яхт-клуба" виделись, обнимались, фотографировались. Как сейчас его вижу с гитарой в руках, в капитанской фуражке и с улыбкой на лице. И вот на тебе! А мы ведь с ним одногодки, страшно подумать! И не позвонил никто. Может и звонили, так я ж вечно телефон куда-нибудь затаскаю и не слышу. А может и не звонили, время трудное, лишние люди на поминках совсем ни к чему.
Коленки дрожат, руки трясутся, безмолвные рыдания распирают грудь, слёзы застилают взор. Цветочный магазин тут же на остановке. Купила четыре гвоздики с чёрной ленточкой, на ватных ногах перехожу дорогу. Захожу за чёрную ограду. Подхожу к мужикам, курящим во дворе, спрашиваю:
-Когда умер?
-Позавчера ночью .
-Отчего?
-Почки.
Ну вот, я же никогда не ошибаюсь. По ступенькам поднимаюсь в траурный зал. Темно, тускло мерцают свечки , траурная музыка. А у меня со зрением проблемы, да ещё слёзы. Как в сумеречном тумане вижу толпу скорбящих, но лиц разобрать не могу. Где-то тут наверняка друзья и коллеги Качурина: писатели Кремень, Пучков, Марущак, художники, музыканты… Интересно, приехал ли мер города?
Мертвецов боюсь ужасно, близко к гробу никогда не подхожу и на лицо не смотрю. Положила гвоздики с ленточкой к ногам его во гробе ,и тут, как никогда в жизни, мне захотелось в последний раз увидеть застывшее благородное лицо моего дорогого учителя, дорогого друга Славы Качурина.
Утираю слёзы, надеваю очки, склоняюсь над изголовьем...Бабах!!! Какая-то таинственная сила отшвырнула меня от гроба, как ведьму от иконы. Чур меня, чур!
В гробу совсем не поэт, там обложенный бумажными цветами какой-то незнакомый чернобровый мужик с бакенбардами...Тихонько задом, боком, а потом почти галопом вылетаю из проклятой погребальни. Дальше всё в обратном порядке: во двор, за забор, на улицу. Состояние зомбическое, мыслей нет. И вдруг откуда-то сверху жизнерадостный мужской голос вещает: «Дорогие николаевцы, сегодня весь день на нашем радио для вас поёт известный бард Вячеслав Качурин.» Поднимаю голову в том направлении, откуда голос, а там на бетонном столбе, прямо возле морга динамик, ( и нашли же место!). Сроду его там не видела. А оттуда до боли родное"...шерше ли фам, шерше ля фам, шуршат деревья по утрам...". Радость то какая! В таких случаях говорят –долго человек жить будет. Дай то, Боже!
РS. Мой добрый приятель Вячеслав Тимофеевич!
От всей души поздравляю тебя с твоим «маленьким» юбилеем. А она (душа) буквально разрывается на части от нахлынувшей лирики и вселенской радости оттого, что ты есть в моей жизни. Прими от меня в качестве подарка один из моих первых опусов времён возрождённого "Стапеля". С тех давних пор всё, что в моём творчестве связано с морем и моряками, я посвящаю тебе, мой учитель. Живи долго и счастливо!
Мой капитан седобородый,
Герой моей шальной мечты,
Каких морей браздишь ты воды,
Где нынче бросил якорь ты?
Плывёт в ночи по небокраю
Твой вечный символ Южный крест,
Я до сих пор тебя встречаю
В порту несбывшихся надежд.
Я жду с волненьем и тревогой
Тебя, как много лет назад.
Жаль, промелькнул другой дорогой
Под алым парусом фрегат!
Альбина Бижан
Поэт и школа
Поэзия — это часть духовной жизни человека. А роль поэта — пробуждать в человеке то лучшее, что есть в нем. Так происходит на всех фазах развития человеческого общества. Нынешнее поколение людей является свидетелем гигантского технологического скачка. Именно сейчас закладываются основания будущего наших детей и внуков. Капиталом в этом будущем будут знания и репутация. И главной задачей школы в этой обстановке является воспитание в детях «идентичности землянина», то есть привитие ребятам навыков заботы об интересах планеты.
Именно такой тип мышления будет востребован в ближайшее время, так как только он способен увидеть варианты решений возникающих проблем. А так как «идентичность землянина» всегда, во все времена и фазовые переходы была присуща поэтам, коллектив школы № 61 бесконечно гордится и ценит дружбу с нашим выдающимся земляком – поэтом Вячеславом Тимофеевичем Качуриным, который 20 января 2016 года отмечает свой 75-летний юбилей. Вячеслав Тимофеевич- друг нашей школы. Это «Землянин» в высоком смысле этого слова, он много повидал на нашей земле: - работал в Антарктике на судах китобойной флотилии; - объездил весь Советский Союз от Закарпатья до Дальнего Востока, от Караганды до Прибалтики, от Армении во время землетрясения до Ленинграда; - был во Франции и Испании. И кому, как не ему, нужно прививать нашим школьникам «идентичность землянина».
В 2013 году в школе по инициативе директора школы № 61 Шипилова В.А. был разработан проект «Вячеслав Тимофеевич Качурин - наш поэт». В результате длительной творческой работы учащихся и педагогов 8 января 2014 года в школе состоялось торжественное открытие музейной экспозиции, посвящённой биографии и творчеству нашего выдающегося земляка, поэта-барда.
Вячеслав Тимофеевич является частым гостем нашей школы. Встречи с поэтом - всегда яркие, запоминающиеся, общение с ним для ребят и учителей школы - праздник, потому что это удивительно талантливый, но в то же время простой и общительный, обаятельный, с тонким чувством юмора, немного ироничный по отношению к себе человек. А это так ценят ребята; к тому же у них особое отношение к вечной спутнице барда – гитаре. Мы поддерживаем постоянную связь с Вячеславом Тимофеевичем, любим его стихи, рады встречам с ним.
Сам поэт так отзывается об этой дружбе: «Писать для детей и приятно, и ответственно. Дети не умеют обманывать, и на них очень легко проверить: удачно написано то или иное стихотворение или нет. Их реакция на хорошие и плохие стихи безошибочна. Современных детей всё меньше интересуют всякого рода зайчики, курочки и волшебные феи…Они уже лет с 3-4 пользуются компьютером и ориентируются в интернете лучше иного взрослого. А поэтому и произведения для таких детей должны быть соответствующими, продиктованными современной жизнью».
Уважаемый Вячеслав Тимофеевич! Ваш день рождения зимой, но стоит Вам прийти в нашу школу, взять в руки гитару и улыбнуться – и для нас, ваших друзей, наступает весна.
В этот прекрасный день, день Вашего рождения , примите дань нашего уважения и искренние пожелания счастья, добра и благополучия.
С уважением, коллектив учащихся и учителей
общеобразовательной школы № 61
10 лет спустя...
(Неюбилейные заметки о десятилетии нашего знакомства с поэтом Качуриным)
Как мы познакомились
С Вячеславом Тимофеевичем мы познакомились относительно недавно. Нашему знакомству нет ещё и десяти лет, хотя сегодня даже нам самим кажется, что мы знакомы друг с другом чуть ли не с детства. Уж так сложилась моя жизнь, что пока я жил в Николаеве и был с головой погружён в свои научные исследования в НКИ, наши пути не пересекались, а после, когда я уже покинул родной город, тем более. Хотя я часто бывал в Николаеве с различными делегациями, возглавляя наше Николаевское землячество в Москве. В один из таких приездов, в 2007 году я приехал в Николаев с одной из таких делегаций, куда входили наши известные военачальники - адмирал И.В. Касатонов и генерал-полковник В.Г. Дейнека. Поскольку этот визит был официальным, нас встречали руководители города и области. Были запланированы многочисленные встречи с ветеранами флота, общественными организациями. Тогда ещё с Вячеславом Тимофеевичем мы не были знакомы, но на фотографиях того визита, мы совершенно случайно нередко оказывались почти рядом с друг другом. Впоследствии это не раз было предметом наших взаимных дружеских подначек.
На этом фото лета 2007 года я слева от адмиралов, а Качурин - справа. Мы ещё не знакомы с ним...
А вот уже по-настоящему мы с ним познакомились только спустя полгода, когда, будучи в гостях у нашего общего друга генерала А.Н. Сикварова, я впервые лично встретился с ним и услышал его известную песню "Шерше ля ам" (Воспоминание об Очакове). Чуть позже мы снова пересеклись с Вячеславом Тимофеевичем, на этот раз в Союзе писателей на Никольской. Он тогда опять пел мне "Шерше ля фам" и потому совсем не случайно, что вскоре у меня родилась первая дружеская пародия на эту песню:
Ше ше ля фам-
шуршат деревья под луной…
В. Качурин
Мы повстречались прошлым летом,
А познакомились зимой.
Он песни пел и был Поэтом,
И много говорил со мной.
И было выпито немало
И много сказано и нам
Уже чего-то не хватало…
Шерше ля фам?
Ведь это странно, в самом деле,
Что два здоровых мужика
Стихи читали, песни пели
До одурения, пока
Всё что хотели мы допили
И уж пора бы по домам
Нам возвращаться к жёнам или
Шерше ля фам?
Но в нашем творческом дуэте
Поэт судьбы не искушал.
Он оставался в кабинете
И, вероятно, Музу ждал.
А я - несчастный иностранец
Пошёл скитаться по дворам
И там услышал: "Эй засранец,
Шерше ля фам?"
Я не могу понять Поэта
Зачем он с женщинами так?
Не ожидая их ответа
Им подаёт призывный знак.
Оставил ты бы их в покое
Они ведь, веруя словам,
Воспринимать хотят иное,
Что вместе вы, и что вас двое...
Так стоит ли им петь такое:
Шерше ля фам?
С тех самых пор мы дружим с Вячеславом Тимофеевичем и давно уже перешли на "ты". Между прочим, та памятная встреча в Союзе писателей ознаменовалась ещё одним немаловажным для нас событием. После того, как всё имеющееся у нас было разлито и выпито, нам захотелось чаю. А может кофе - уже не помню. Да и не важно это сейчас. На правах гостеприимного хозяина Качурин включил электрический чайник, хотя, если быть честным до конца, "электрическим" в полном смысле этого слова тот чайник не был. Это был какой-то жалкий, убогий выродок в славном семействе электрических чайников и кипятильников! От чайника в нём осталась только ёмкость для воды в которую предприимчивый Качурин (между прочим, учитель физики, окончивший Николаевский Педин!) вставлял здоровенный электрокипятильник в нарушение всех противопожарных норм. Когда эта конструкция доводилась до кипения, она чем-то напоминала старт ракетного двигателя и, казалось, вот-вот взлетит на воздух. Приходится только удивляться чему их там учат в этих Пединах...
Признаюсь честно - в тот раз мы не дождались закипания чайника. Скорее всего, кто-то из нас спешил и, быстро собравшись, мы пошли по Никольской. Только пройдя пару кварталов один из нас случайно вспомнил о злополучном не выключенном чайнике. Поневоле пришлось возвращаться. Я ещё подумал тогда: "Какая несправедливость бытия - такой ПОЭТ и вдруг - какой-то убогий чайник"! Под впечатлением этого, в следующий свой визит к Вячеславу Тимофеевичу я купил ему новый современный электрический чайник. А что было потом - читайте сами:
Посвящение чайнику
В. Качурину
Внимая старому завету,
Чтоб искупить свои грехи,
Я в гости приходил к Поэту
Вдыхать целебные стихи.
И он лечил меня словами
И душу выводил на свет,
А, чтоб остались мы друзьями,
Я чайник подарил в ответ.
А он разлил коньяк отличный
И этим словно говорил:
Ты с головою, друг столичный,
Наверно, в детстве не дружил.
Чтоб книгу заселить стихами
Я столько исходил дорог,
Я столько мучился ночами,
А ты мне чайник приволок?
Такому радуясь обмену,
Другой летал бы в небесах,
Но ведь не всё имеет цену
И измеряется в рублях.
Я это, как-то не предвидел
И выдал холостой дуплет.
Я, видимо, его обидел -
Прости, пожалуйста, Поэт.
Ведь это так неравноценно,
Но я исправлюсь - не вопрос.
Лишь дайте время - непременно
Куплю Поэту пылесос!
Между прочим этот мой чайник до сих пор стоит в Союзе писателей на Никольской, что греет мою душу осознанием того, что и я внёс свой посильный вклад в развитие писательского дела в Николаеве!
* * *
Как я пародировал Качурина
Снежинки сыпятся с ветвей
Вдали слышны оркестров звуки
И я опять к любви твоей
Швартую месяцы разлуки...
Вячеслав Качурин
Одной из первых услышанных мной качуринских песен были "Снежинки". Замечательные, нежные, трогательные, лирические стихи, наполненные щемящей грустью разлуки с любимым человеком. Казалось бы - слушай песню, читай стихи и получай наслаждение! Так нет же! Моя въедливая и, увы, никак не контролируемая натура пародиста и пересмешника сразу же уловила в одной единственной строке этого стихотворения некий диссонанс:
Ш в а р т у ю месяцы разлуки
Что значит: "швартую"??? Как-то не сочеталось в моём сознании это профессиональное морское слово с традиционными представлениями о любовной лирике. Как известно, Вячеслав Тимофеевич много лет плавал в Антарктику на китобойных судах и, как следствие, "нахватался" там этих морских словечек, которые потом совершенно естественно и непроизвольно пролились в его стихи. Вполне допускаю, что если бы Качурин работал жестянщиком в автосервисе, то эта строка звучала бы так: "Рихтую месяцы разлуки", а если бы он заготавливал сено на зиму, то - "Скирдую месяцы разлуки". Как бы то ни было, но в итоге у меня родилась пародия на эти его стихи, которую я назвал "Неудачная швартовка".
Моя воспалённая фантазия напридумала ситуацию, когда просоленный всеми морскими ветрами китобой после долгих месяцев плаваний вернулся, наконец, на родную землю. Там на берегу он встретил представительницу прекрасного пола, с которой ему тут же захотелось завязать более близкое знакомство. При этом (что вполне естественно!), он изъясняется с ней на том самом "морском" сленге, к которому привык за долгое время плавания. Но, по всей видимости, объект его обожания оказалась дамой с чувством юмора и так же "по-морскому" отшила неудачливого ухажёра.
Неудачная швартовка
Я морем с детства заболел
И как-то раз сойдя на сушу,
Тебя увидев, обомлел,
Как будто снова захотел
Вонзить гарпун в китовью тушу.
Твоих округлостей овал
Напомнил кнехты у причала
И к ним я сразу пожелал
Пришвартоваться для начала.
Я тут же, сходу был готов
На абордаж идти с тобою
И извергал потоки слов,
Присущих только китобою.
Я говорил: "Ваш силуэт
Напомнил мне китовью тушу,
Такой же оставляя след
И бередя морскую душу".
Да мне ль не знать – в таких делах
Нужна особая сноровка.
Для китобоя это крах –
Незавершённая швартовка.
А потому её ответ
Меня пронзил до основанья:
"А не пошёл бы ты, поэт,
На…
ходовые испытанья!"
Эта шутка невольно послужила началом всех моих последующих многочисленных пародирований творчества Вячеслава Тимофеевича, о чём я ни капельки не жалею и намерен и впредь этим заниматься! Как говорится, был бы стих, а уж пародия на него всегда найдётся!
* * *
О свиньях в жизни и литературе
Уж не помню каким образом попалась мне как-то на глаза эта фотография:
Глянул и глазам своим не поверил! Батюшки-светы! Да неужто это сам поэт Вячеслав Тимофеевич Качурин с хрюшками возится? Быть этого не может... Оказалось - может!
Это была армейская фотография из далёкого 1964 года, на которой, призванный в ряды Вооружённых сил будущий мэтр и классик с любовью ухаживал за этими милыми и славными домашними животными. Сразу подумалось - кто-то в армии стоит в дозоре на границе, выслеживая коварного диверсанта, кому-то выпала честь сидеть за пультом управления ракетным комплексом, в конце-концов, кто-то шоферит. И только самым никудышним и не пригодным для любых других воинских дел поручают ухаживать за свиньями. Разве не так?
Хотя с другой стороны, это занятие позволяет приобрести весьма полезный жизненный опыт, который впоследствии может очень даже пригодиться. В самом деле, ну какая польза в реальной жизни от сидения в дозоре или наведения ракет? А в свиноводческой отрасли человек никогда не пропадёт и уж точно голодным не останется!
Скажите, разве мог я пройти мимо этого феерического события? Разумеется, нет! И вот тут я опять начал фантазировать по поводу того, а как бы сложилась судьба индивидуума по фамилии Качурин, если бы он после армии не в поэзию пошёл, а нашёл бы своё призвание в свиноводстве:
Он мог бы стать хоть кем угодно,
Придя из армии домой -
И жил бы чинно, благородно
И был бы с пенсией большой!
И не нуждался бы в рекламе,
А, чтобы вкусно есть и пить,
И к Продовольственной программе
Он мог бы руки приложить.
И, вместо тухлой писанины,
В его обшарпанном столе
Всегда лежал бы шмат свинины -
Свежайшей вырезки! Филе!!
Да не родись он лоботрясом,
Он мог бы стать на склоне лет
Высококлассным свинопасом!
А он, к несчастью, стал поэт...
"К несчастью", разумеется, для свиноводческой отрасли! Там лишние мужские руки всегда на вес золота. Возможно, для кого-то сама мысль о том, что, что любимый всеми поэт Вячеслав Качурин мог бы стать свинопасом является кощунственной, но, хотя бы с учётом того, что этого слава Богу не случилось, давайте ещё немного пофантазируем на тему: "А что было бы если..."
Предполагаю, что в этом случае не пришлось бы Вячеславу Тимофеевичу мотаться по морям-океанам, вылавливая весьма сомнительных, с точки зрения вкусовых качеств, китов. Вы когда нибудь ели китовое мясо, уважаемые читатели? Вот то-то и оно. А свинина - еда вкусная, полезная и сытная. Да и плавать за тридевять земель за ней не нужно. Вон она рядом лежит и ждёт не дождётся от тебя какой-нибудь похлёбки или вообще помоев. Всё ест! Я не исключаю, что она и от духовной пищи в виде стихов и песен не отказалась бы. Кто знает? Впрочем, у иных поэтов иногда стихи тоже от помоев не отличишь. Но ведь публикуют и даже книжки издают! Ну разве это не форменное свинство?
К чему я это? Да к тому, что каждый в этой жизни должен заниматься своим делом. Настоящий поэт - стихи писать, а те, кому не дал Всевышний этого таланта, пусть каким-то другим полезным делом занимаются. Да хоть бы даже и свиноводством! Всё вреда меньше, чем от графоманства и псевдопоезии...
* * *
Как я "переводил" Качурина
Заявляю сразу - никакой я не переводчик и никогда им не был! Более того, я этому делу никогда не учился и совершенно не представляю как это делается. Но, как человек увлекающийся, я люблю браться за то, чем раньше никогда не занимался и в чём ничего не смыслю. Так случилось и тогда, когда я однажды взялся "переводить" стихи Качурина, совершенно не подумав о том, что перевод литературного произведения на другой язык штука тонкая, особенная. Как утверждал австрийский писатель Мориц Готлиб Сафир: "Переводы - они как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то не верны".
Тем не менее, возникший неизвестно с какой стати неуёмный "переводческий зуд" (при полном отсутствии всяких талантов к этому делу!) я снова решился опробовать на давно полюбившихся мне качуринских "Снежинках". Каюсь, я искренне полагал тогда, что отсутствие переводческих способностей мне удастся с лихвой компенсировать другими моими несомненными качествами - нахальством и псеводноваторством!
Во-первых, эти стихи Качурина ещё никто не переводил на украинский язык, а во-вторых, для этой авантюры я решил применить известный в литературе приём, который называется псевдопереводом. В “Энциклопедическом словаре” Брокгауза и Ефрона я вычитал следующее определение этого жанра: псевдоперевод - это “...вид подражания иностранному образцу, которое автор выдает за перевод”. Одном словом, это такой приём, когда исходное стихотворение только якобы переводится, а на самом деле пародируется и по сути выворачивается на изнанку! Вроде бы и тексты похожи и авторский размер со стилем сохранены, а результат получается абсолютно противоположным. Это даже не пародия, а некая насмешка, переводческая мистификация, ёрничество. Дуракаваляние, одним словом!
Впервые псевдоперевод был широко использован немецким писателем В. Алексисом ещё в 1823 году, выдававшем свои романы за якобы переводы сочинений Вальтера Скотта. В России в этом незамысловатом жанре прославился незабвенный Козьма Прутков. Как вы понимаете, имея за плечами опыт таких известных предшественников, мне не составило большого труда напрочь подавить в себе остатки стыда и уважительного отношения к авторскому тексту и нахально засесть за "перевод" качуринских "Снежинок" на украинский язык:
И всё понять я не могу...Снежинки сыплются с ветвей, |
Не зрозумiти аж нiяк...Снiжинки вештають з гілок, Та як брехню ти не ховай, Рокiв минулих не шкода, |
Уж не знаю, внёс ли я этим творением хоть какой-нибудь вклад в переводческую сферу, но, прочитав написанное, смеялся от души. Деликатный Качурин, как мне показалось, тоже был рад моему дебюту на поприще пародиста-переводчика и даже, помнится, поздравил меня ободряющими, напутственными словами: "Ладно, раз уж написал - пусть будет. Не выбрасывать же...". Согласитесь, такая высокая оценка признанного мастера слова дорогого стоит!
* * *
Вместо заключения
Думаю, читатели уже составили для себя представление о том, какая именно дружба связывает меня с замечательным николаевским поэтом Вячеславом Качуриным. Не буду скрывать - это чисто конъюнктурная привязанность графомана, который нахально пристроился к известному мастеру слова с одной единственной целью - выехать на передёргивании и насмешках его стихов. Хотел бы заметить, что на этом поприще мне удалось достичь весьма заметных успехов. Так например, в его прошлых юбилейных торжествах (по случаю 70-ти летия поэта!), я умудрился не только поучаствовать в качестве тамады, но и провёл их без самого юбиляра! Это могут подтвердить полсотни свидетелей и имеющееся в моём распоряжении видео: http://www.youtube.com/watch?v=4TJqE9GFH1c. Согласитесь, уважаемые читатели, после такого насыщенного десятилетнего "сотрудничества" с поэтом Качуриным было бы крайне нелогичным бросать это дело на произвол судьбы. А потому я и дальше не намерен останавливаться на достигнутом. Обязуюсь и впредь не оставлять в покое моего любимого автора, потому как:
Он юн душой, лицом не дурен,
А, что касается стихов,
Он высоколитературен
И так естественно гламурен,
Что я им просто окАчурен
(В хорошем смысле этих слов!)
И, наконец, самое последнее! Дорогой Вячеслав Тимофеевич! Перефразируя известное изречение скажу - в семьдесят пять лет жизнь только начинается! Твоя новая литературная жизнь в виде первого в Николаеве, (а может всей Украине!) полного мультимедийного собрания твоих сочинений (ссылка). С этого дня оно заживёт своей полноценной самостоятельной жизнью и тысячи людей - твоих благодарных читателей и почитателей на всех континентах в любое время дня и ночи смогут читать твои стихи, слушать песни, смотреть твои фото и видео. Я искренне надеюсь, что этот проект счастливо переживёт нас с тобой, и его будут читать, смотреть и слушать наши с тобой дети, внуки и правнуки!
С днём рождения, дружище!
Владимир Христенко