Пётр Исаевич Вейнберг
(1831-1908)
Он был титулярный советник,
Она – генеральская дочь;
Он робко в любви объяснился,
Она прогнала его прочь.
Пошел титулярный советник
И пьянствовал с горя всю ночь,
И в винном тумане носилась
Пред ним генеральская дочь.
Колыбельная песня
Спи, редактор знаменитый,
Баюшки-баю!
Я тебе, старик маститый,
Песенку спою;
Пусть нелепейшие сказки
Жизнь срамят твою –
Ты пиши из-под указки...
Баюшки-баю!
Ходит всюду слух нелестный,
Ходит резкий свист,
Будто ты не слишком честный,
Ловкий журналист;
Плюнь на слухи! Тискай смело
Нужную статью...
Это выгодное дело...
Баюшки-баю!
Помогло тебе лихое
Перышко твое:
Ты забыл свое плохое
Прежнее житье;
Зажил ты богато, шибко,
Как в земном раю, –
Вот что значит гнуться гибко...
Баюшки-баю!
Продолжай такое семя
В землю ты кидать...
Видишь, может наше время
Труд вознаграждать.
Пусть клеймят тебя зоилы –
Ты силен в бою,
Будешь крепок до могилы...
Баюшки-баю!
1862
Весёлая песенка
Ах ты, русская, русская гласность!
Сколько важных вопросов ты в ясность
Из тумана на свет привела!
И какая ты чудная сила,
И какие ты, право, свершила
Величаво-благие дела!
Если взятки еще не пропали,
Так теперь получать-то их стали
Осторожно, без грубых манер;
Если женщин еще оскорбляют,
Так ведь это уж дети свершают,
Как случилось в Твери, например;
Если мы дикарями богаты,
Если мы на словах тороваты,
Если лупит слугу либерал,
Если многие спины так гибки,
Если подлостью пахнут улыбки,
Если силу имеет нахал –
Так ведь это одни исключенья,
И бледнеют они от сравненья
С тем, что ты нам так щедро дала,
О великая русская гласность,
Всё приведшая в яркую ясность...
Тра-ла-ла, тра-ла-ла, тра-ла-ла!
1862
Мишура
Проносясь на коне наблюдений
По арене общественных дел,
Я на множество светлых явлений
С умилительным чувством глядел.
Говорил я: "В Нью-Йорке, в Париже,
В Альбионе нет столько добра"...
А как только вгляделся поближе –
Мишура, мишура, мишура!
О краса бюрократии новой!
С беспредельным восторгом не раз
Я внимал твоей речи громовой
О вреде стародавних зараз
И о том, что теперь-то приспела
Для реформ радикальных пора...
А как только коснулось до дела –
Мишура, мишура, мишура!
Сколько раз, о вития журнальный,
Увлекал и пленял ты меня,
Как любил я твой тон либеральный,
Полный силы, ума и огня!
Сколько было решимости грозной
В каждом взмахе живого пера...
А дошло до поверки серьезной –
Мишура, мишура, мишура!
О друзья интересов народных!
Сколько светлых надежд и идей
Проявлением сил благородных
Вы в душе возбуждали моей!
Вы с народом сливались так мило,
За народ вы кричали "ура!"...
А на деле опять выходило –
Мишура, мишура, мишура!
И куда бы, восторгом палимый,
Я ни мчал наблюдений коня,
Всё какой-то чертенок незримый
Хохоча догоняет меня
И пищит: "На трескучие речи
Знаменитые вы мастера,
А взвали-ка вам дело на плечи –
Мишура, мишура, мишура!"
1863
Могила П.И. Вейнберга на Литературных мостках в С.Петербурге
Элегия
(один из современных вопросов с поэтической точки зрения)
Я любил ее так нежно,
Так высоко, поэтично;
Всё в ней было так эфирно,
Так небесно, гармонично...
Но вчера, о боги, боги,
Приключение какое!..
Ту, которая являлась
Мне как нечто неземное,
Окруженная цветами,
В обстановке идеальной, –
Ту красавицу увидел
Я в палате госпитальной!
С инструментом возле трупа
Дева милая стояла
И, по правилам науки,
Труп спокойно рассекала.
Я отпрянул в изумленьи
От невиданного дела...
А она в глаза мне прямо
И учено посмотрела;
Протянула мне спокойно
Окровавленные руки
И сказала: "Друг, ты видишь
Здесь служителя науки!"
И опять припала к трупу...
Я стоял, глотая слезы;
Черной пылью рассыпались
Поэтические грезы;
Их, как молния, сменяли
Медицинские картины,
И шептал я: "Дева рая –
Доктор, доктор медицины!.."
1862
Комитет литературного фонда. Стоит второй слева – П.И. Вейнберг
Взгляд на русскую природу
(русская мелодия)
Я люблю смотреть на звезды –
Но не те, что в горнем мире;
Мне милее те, что светят
На чиновничьем мундире.
Эти Сириусы, Марсы
Для меня смешны и странны;
Мне милее Станиславы,
И Владимиры, и Анны.
И люблю я слушать шелест –
Но не вязов, не акаций;
Мне милее шелест крупных
Всероссийских ассигнаций.
Я люблю смотреть, как гнется
Но не ива в роще темной;
Мне милей сгибанье тела
У начальника в приемной.
И люблю внимать я реву –
Но не ветра над волнами;
Мне милее рев особы
Над мельчайшими чинами.
Я люблю ключи большие –
Но не в скалах и пещерах;
Мне милее те, что блещут
На высоких камергерах.
И люблю я теплый климат –
Но не стран благословенных;
Мне милей теплынь родная
Мест гражданских и военных.
1862
Стрекоза и муравей
(в новом роде)
Говорят, водопроводы
Попросили Думу
Отпустить им на расходы
Тысяч в двести сумму.
Говорят, услышав это,
Дума городская
Вместо всякого ответа –
Странная такая –
На бассейн, громаду-зданье,
Едко указала
И Правленью в назиданье
Басенку сказала:
Попрыгунья стрекоза,
Акведукная компанья,
Погрузилась в труд копанья...
Вдруг, глядит – пришла гроза:
В кассе чисто, словно в поле,
Нет уж дней тех светлых боле,
Как добряк акционер,
Щедрый выше всяких мер,
Под директорские сказки
Спал, закрывши сладко глазки,
И давать свой капитал
Чистым счастием считал.
Дни блаженства пролетели...
И Палибины, и Пели,
И Овсянников, и Крон
Чуют время похорон.
Труб печальнейшая груда
На Сенатской площади;
А далеко позади
Башня смотрит, как Иуда...
Тут компания с тоской
Лезет к Думе городской:
"Не оставь меня приветом,
Не срами пред целым светом,
Одолжи для спуска вод
Тысяч двести на расход..."
– "Кумушка, мне это странно!
Ты брала ведь беспрестанно
Деньги будто за труды,
А ни капельки воды
В наши трубы не пустила..."
– "До того ль, сестрица, было!
Ведь в Правлении у нас
Схватки, споры – каждый час,
Так что воду я забыла...
А притом, я без ума
Рыла ямы ежечасно..."
– "Рыла ямы! И прекрасно;
Так заройся в них сама!"
1862
Тростник и спина
Басня для детей
"Как гибок я! как гнусь я превосходно! –
Сказал младой тростник, с тщеславьем на челе –
Когда ни захочу, свободно
Склоняюся к земле.
Кто в гибкости со мной осмелится сравниться?
Кто обогнать меня решится?"
– "Я!" – вдруг раздался крик,
И видит наш тростник –
Чудовище глазам его явилось.
"Кто ты? – тростник спросил, тряхнувши головой.
Какое существо решилось
Померяться со мной
И в гибкости со мною потягаться?"
– "Я, – говорит чудовище, – спина,
Которая затем лишь создана,
Чтоб кланяться и до полу сгибаться;
Затем что знаю я,
Что, чем моя порода
Способнее к сгибанью, тем у ней
Почету более, дохода,
И силы, и связей...
Конечно, и меж нами
Такие спины есть,
Которые стоять какими-то шестами
Считают за большую честь;
Но эти спины –
Какие-то дубины,
И им за то на свете нет житья.
Перед такими же, как я,
Ты, о тростник, ничто; в способности согнуться
И думать нечего со мною потянуться.
Притом сгибание твое
Тебе копейки не приносит,
Ну, а мое
Обогащает и возносит!"
Тут понял истину тростник
И головой в смущении поник...
Мораль сей басни такова:
Нам гибкая спина нужней, чем голова.
1860
Экстренный случай
Я бескорыстный чиновник,
Верой и правдой служу
И репутацией честной
Выше всего дорожу.
Всех, предлагающих взятки,
В шею гоню я всегда...
Раз только... В деньгах случилась
Мне до зареза нужда...
Взял я с канальи купчишки
Кушик – и то небольшой...
Ну, да ведь экстренный случай,
Экстренный случай такой!
Всех наказаний телесных
Враг я до мозга костей;
Даже супруге я строго
Сечь запрещаю детей.
Я и в газетах однажды
Тиснул об этом статью...
Раз только... Мой камердинер
Лампу испортил мою...
Я рассердился и в зубы
Съездил легонько рукой...
Ну, да ведь экстренный случай,
Экстренный случай такой!
"Женщины – перлы созданья!" –
Так я всегда говорю,
На ловеласов бездушных
С страшною злобой смотрю...
Раз только... Мне подвернулась
Прелесть – девчонка одна.
Жили мы долго... "А что, как
Вдруг да узнает жена?" –
Так я подумал – и тут же
Стал для бедняжки чужой...
Ну, да ведь экстренный случай,
Экстренный случай такой!
С каждым своим подчиненным,
Будь он хоть мелкий писец,
Я обращаюсь гуманно,
Даже почти как отец.
Руку порой пожимаю
Тем, кто и в малых чинах...
Раз только... Писарь на службу
В пестрых явился штанах...
Тут из терпенья я вышел –
Выгнал из службы долой...
Ну, да ведь экстренный случай,
Экстренный случай такой!
Строго себя разбирая,
Смело всегда я скажу,
Что и правдиво и честно
Я и живу и служу.
Совесть не может мне сделать
Самый малейший укор...
Если ж порой и случится
Этакий маленький вздор,
Если в порыве досады
Я и забудусь порой –
Значит, уж экстренный случай,
Экстренный случай такой!
1865